В последние месяцы в Верховной Раде активно обсуждают законопроект-адаптацию так называемых “законов Меган” о превенции сексуальных преступлений в отношении несовершеннолетних. Его зарегистрировали еще в июне 2017 года.
“Законы Меган” широко известны в США и названы именем семилетней девочки, изнасилованной и убитой соседом, ранее дважды судимым за половые преступления против несовершеннолетних.
Авторы украинской версии законопроекта хотят охватить его положениями все аспекты наказания – увеличить сроки наказания, ввести химическую кастрацию и создать базу данных педофилов. Идея последней – члены общины должны знать, если рядом с ними живет педофил ради безопасности своих детей.
Впрочем, по мнению экспертов Харьковского института социальных исследований Дениса Кобзина и Андрея Черноусова, здравая идея усилить борьбу с сексуальными преступлениями против детей при реализации некоторых положений этого закона в Украине грозит злоупотреблениями.
Эксперты проанализировали, к каким негативным последствиям может привести попытка переложить на наши реалии зарубежный опыт и что стоит доработать в законопроекте.
ДОБРОВОЛЬНО-ПРИНУДИТЕЛЬНАЯ ХИМИЧЕСКАЯ КАСТРАЦИЯ
Медицинскую кастрацию в законопроекте предлагают осуществлять на добровольной основе, по решению суда или на основании выводов специальной психиатрической экспертизы. Однако, прежде чем вводить химическую кастрацию, следует учесть, что криминальная система Украины несовершенна и осужденным за сексуальное преступление против ребенка вполне может оказаться невиновный человек.
Так, в качестве примера, можно привести дело “пологовского маньяка” Сергея Ткача, десять лет назад признанного виновным в совершении 36 убийств и покушений на убийства в отношении женщин. Речь в том числе и о несовершеннолетних девочках.
Сергей Ткач написал явку с повинной по сотне таких преступлений. Тем не менее, за 25 лет, которые он оставался безнаказанным, за его преступления осудили не менее одиннадцати человек. Часть из них полностью отбыли длительные сроки в местах лишения свободы. К сожалению, система уголовной юстиции не настолько радикально изменилась, чтобы каждый из нас был гарантированно защищен от того, что завтра его обвинят и признают виновным в том, чего не делал.
Сейчас объективных критериев для постановки медицинского диагноза “педофил” не существует. То есть оценить, насколько человек болен и болен ли вообще, невозможно.
Поэтому важным является урегулирование процедуры определения такого расстройства сексуального предпочтения как педофилия. Подозреваем, что эту задачу возложат на судебных психиатров. Следовательно, должен быть четко определен порядок назначения, прохождения и вынесения результатов такой экспертизы.
Только в заключительных положениях законопроекта Министерству здравоохранения Украины предлагают “в течение одного года со дня вступления в силу закона разработать методику проведения судебной экспертизы по определению наличия у лица заболевания расстройство сексуального предпочтения (педофилии) и отсутствии противопоказаний к применению химической кастрации”.
Далее получается, что признанный “педофилом” по новым, но не вполне определенным критериям, человек, находящийся в условиях заключения, дает добровольное согласие на химическую кастрацию.
Но насколько мы можем быть уверены, что он действительно болен? Насколько мы можем быть уверены, что это соглашение действительно добровольно? К сожалению, законопроект не дает этих ответов и не содержит предохранителей от возможных злоупотреблений – например, угрозой химической кастрации осужденным со стороны администрации.
Исходя из этого, важно, чтобы показания к химической кастрации, как и диагноз, давали учреждения, независимые как от руководства мест лишения свободы, так и от правоохранительных органов.
Кроме того, в документе химическая кастрация рассматривается как условие досрочного освобождения. Что на практике фактически лишает осужденного возможности претендовать на УДО по другим основаниям.
Не добавляет ясности предложение депутатов дополнить Уголовный кодекс Украины статьей 394-1 “Уклонение от прохождения добровольной меры медицинского характера в виде химической кастрации”.
Ее текст гласит, что уклонение от кастрации наказуемо арестом на срок до шести месяцев или лишением свободы на срок до двух лет.
Как может караться уклонение от того, что называется добровольным действием? Возможно ли второе наказание к уже существующему, для человека, осужденного за преступления? Или авторы закона изначально считают добровольность кастрации условностью? Из текста закона складывается впечатление, что химическую кастрацию авторы рассматривают не как гуманную альтернативу медицинского решения проблем человека, а как еще один дополнительный вид наказания. Если это так, стоит говорить об этом открыто.
ОТКРЫТЫЙ ДОСТУП К РЕЕСТРУ “ПЕДОФИЛОВ” КАК УГРОЗА ПОЖИЗНЕННОЙ ТРАВЛИ
По аналогии с “законом Меган”, который подразумевал доступ общественности к данным об осужденных за сексуальные преступления в отношении детей, авторы украинского законопроекта также предлагают создать “Единый реестр лиц, осужденных за преступления против половой свободы и неприкосновенности малолетней или малолетнего”.
Электронная база будет содержать информацию о месте жительства осужденного, его преступлении, виде уголовного наказания и фактически отбытого им наказания, информацию о применении к лицу химической кастрации или уклонения от нее. Следует отметить, что работники полиции и прокуратуры уже имеют доступ к таким данным и не нуждаются в еще одной базе.
Но принятие закона даст доступ к информации из реестра и руководителям дошкольных учебных заведений, средних учебных заведений, внешкольных учебных заведений, учреждений здравоохранения или других учреждений и организации, обязанных осуществлять надзор за малолетними лицами или оказывать услуги медицинского, учебного и социального характера таким лицам.
Фактически данные о человеке, осужденном по статье, связанной с преступлениями против детей, станут доступными огромному кругу людей, что приведет к его стигматизации, затрудняя адаптацию в обществе, уже после того, как он отбыл наказание.
Законопроект буквально предполагает сделать наказанием пожизненным, без возможности ресоциализации. Поэтому стоит четко очертить круг должностных лиц, которым доступен реестр. Также важно определить основания и процедуры доступа, предусмотреть ответственность за незаконный доступ к данным реестра и разглашение данных.
Вне сомнений, люди, признанные виновными в совершении таких преступлений, могут подлежать дополнительному контролю. Но его должны осуществлять согласно законным и пропорциональным процедурам.
Юридическое преследование за совершение преступления не должно превращаться в пожизненную травлю, особенно если мы говорим о заболевании и создаем возможность для медицинских процедур по работе с его проявлениями.
Борьба с сексуальными преступлениями против детей – это крайне важная и актуальная инициатива. Но не только сама проблема требует пристального внимания. Введение любых новых норм в сфере уголовной юстиции должна сопровождать оценка возможных рисков нарушения прав человека.
В действующем виде законопроект несет угрозу правам человека, и работу над ним необходимо продолжить. Для этого, например, выработать критерии заболевания “педофилия” и определить порядок, учреждение, сроки и специалистов, которые будут выносить заключения о заболевании. Кроме того, стоит убрать из законопроекта нормы, в которых говориться о наказании за уклонение от добровольного действия. Процедуру работы с реестром — сделать более четкой и определить круг лиц, имеющих доступ к нему, а также их ответственность за незаконное использование или разглашение данных.
